Лючиа Уильямс, молодая женщина двадцати шести лет, живет в доме, который остался по наследству от матери. Не замужем, работает в семейном бизнесе. Она риелтор. За несколько лет работы смогла продать не один дом, но всего один был любимым с раннего детства. Тот дом давно стал семейной легендой. Ей даже было интересно, когда получится продать его настолько удачно, что очередные хозяева не сбегут из дома через какое-то время. Чудо случилось тогда, когда Лючиа перестала ждать. Дом был не просто взят в аренду, он был куплен! Правда новый хозяин еще не въехал.
Очередное утро в тихом и спокойном городке Нью-Салем началось с того, что позвонила представительница покупателя - Джотсана Мохан. Выяснилось, что Лэй Эридсэн прилетает завтра утром и уже вечером планирует заселиться в дом. Джотсана собирается передать ключи своему нанимателю в аэропорту, а для этого требовалось забрать их у риелтора.
Позвонила мисс Мохан достаточно рано. Из-за этого весь день Лючии оказался каким-то спокойным. Утром она живет по-своему расписанию. Вначале небольшая пробежка, затем отправляется в бассейн, чтобы искупаться. Это помогает поддерживать хорошую форму. После бассейна традиция. Лючиа не спеша доходит до любимой кофейни, которая располагается на пересечении Второй и Седьмой улиц. В ней продаются ее любимые круассаны с миндальной начинкой. Покупает она всегда два, а к ним заказывает черный чай с нотками ванили. Завтрак получается практически волшебным и обеспечивает хорошее настроение.
Сама встреча была назначена на пять часов вечера в Центральном Парке около фонтана. Поэтому до неё Лючиа занималась домашними делами. Будучи единственным риелтором города, она пыталась поддержать жизнь в маленькой семейной организации. Поэтому часто была вне дома, иной раз уходила ранним утром и возвращалась поздно. Далеко не всегда хватало времени даже на элементарную уборку. Еще у папы она научилась быть первой во всем. Раньше приходить на деловую встречу, раньше вставать... это помогало избавиться и от чувства одиночества. Работой она заполняла пустоту в душе, возникшую с гибелью брата и смертями отца и матери. Особенно ей нравилось приобрести с аукциона новый дом и потратить несколько недель, а то и месяцев, чтобы превратить покупку в сказку для покупателей.
Не смотря на то, что Лючиа старалась заполнить все работой, выходные она ценила. Выходные дни казались ей более ценными, более спокойными. За последние два месяца у нее это был первый подобный день, когда можно было просто присесть на кофейный столик и насладиться тишиной и уютом.
В такие мгновения ее посещали мысли о том, что следует завести кошку или собаку. Желание пропадало быстро, стоило ей только подумать о том, что маленькая жизнь будет в ней нуждаться. Для нее это означало и то, что придется проводить больше времени дома. Этого она допустить не могла.
Свободное время пролетело в домашних хлопотах. Когда оно приближалось к четырем, Лючиа как раз расчесывала волосы перед зеркалом в прихожей.
Из ее домика, расположенного в западной части Нью-Салема, добраться до Центрального Парка можно было за полчаса, но если что-то задержит, то и часа не хватит.
Чтобы не заставлять себя ждать, Лючиа поспешила выйти из дома. На дороге перед домом было второе ее сокровище. Улыбнувшись воспоминаниям как папа каждый вечер пятницы проводил с машиной и ремонтировал ее, она спустилась по ступенькам крыльца. Эта самая машина была единственной нитью связывавший ее с папой, тот умер чуть более десяти лет назад.
В парке она была за пять минут до назначенного времени. Как и предполагала, по пути все же задержалась, так как заехала в магазин и купила бельевые прищепки и моток ниток. Около фонтана никого не было, а как выглядит мисс Мохан она представляла. Вероятно помощница мистера Эридсэна еще не появилась. Именно поэтому она и села на скамейку около фонтана. Оставалось только ждать, вот только начало встречи затянулось. Джотсана Мохан не появилась даже через полчаса. Вздохнув, Лючиа встала со скамейки и покачала головой, затем потянулась, прошлась по аллее и вернулась к фонтану. Не любила она таких людей, которые сами назначат встречу и опаздывают. Достала мобильный телефон, проверила его состояние. Телефон работал, батарейка была почти полной, но не было ни одного звонка или сообщения. Выждав для верности еще пять минут, Лючиа сама набрала номер Джотсаны.
"Ну же... отвечай!" - раздраженно проносилось в ее мозгу.
Но мисс Мохан и не думала отвечать. Длинные гудки закончились, и Лючии не оставалось ничего иного, кроме как надиктовать сообщение на включившийся автоответчик:
- Доброго вечера, мисс Мохан. Это Лючиа Уильямс, риелтор. Мы договаривались с вами встретится для передачи ключей в пять часов. Сейчас уже половина седьмого... в общем, перезвоните мне, как сможете.
Надиктовав сообщение, она сбросила вызов и убрала мобильный телефон в карман брючного костюма. Если встреча не состоится, то хотя бы проведет время ничего не делая. Сегодня она могла себе это позволить, ведь еще утром перенесла планы на завтра.
Когда находиться около фонтана стало невыносимым, она направилась прямиком на детскую площадку. Ей захотелось вспомнить беззаботное детство и юность. Качели были словно приветом из прошлого. Родилась и росла Лючиа в родном городе Нью-Салем. Мать была домохозяйкой и помогала отцу вести бухгалтерию, а отец был хозяином маленького риэлтерского агентства. Там же работал ее старший брат. Иногда ей казалось, что счастливые воспоминания закончились в день гибели брата. 12 февраля 2002 года ее брат умер, тогда ей было всего пятнадцать лет. Спустя две недели и отец решил уйти из жизни, повесившись в доме "Проклятие Эмили".
Не смотря на то, что прошло уже достаточно времени после тех трагедий, Лючиа до сих пор не могла подумать о потерях без боли. Воспоминания ее отвлекли.
- Мисс Уильямс?
Джотсана Мохан все же пришла и сейчас стояла около фонтана. Лючиа улыбнулась, сразу же слезла с детских качелей и подошла к Джотсане.
- Здравствуйте, мисс Мохан.
- Можно просто Джотсана.
- Тогда я для вас Лючиа.
Стандартный обмен любезностями. От этой встречи она многого и не ждала. Надеялась что сейчас всего лишь передаст ключи и вернется домой, где следовало приготовить что-то оригинальное на ужин. К примеру, не разогревать готовый полуфабрикат, а сварить макароны и посыпать тертым сыром.
Джотсана была не американкой, а индианкой. Правда в самой Индии она жила не долго, ее удочерила американка. Жить мисс Мохан предпочитала в крупных городах, сюда же приехала ради мистера Эридсэна. Джотсана Мохан всего лишь представляет его интересы. Как только выполнит свою работу и Лэй ее отпустит, так сразу вернется в свой город.
Джотсане удалось довольно быстро заслужить доверие и уважение мисс Уильямс. Спустя каких-то полчаса, не смотря на вечер, они уже разговаривали как старые подруги.
- С тобой приятно разговаривать, Лючиа, но все же я здесь по делу. Насчет ключей. Давай сейчас ты мне их передашь, а на неделе мы встретимся где-нибудь в городе и мило поболтаем?
Лючиа улыбнулась. Кажется, жизнь определенно вошла в новый поворот, так как на горизонте еще один выходной был.
- Да, конечно. Итак, ключи...
Каждый раз она обещала купить себе какую-нибудь сумку и ходить на деловые встречи с сумкой. Но каждый раз об этом забывала, ей привычнее было брать необходимое в руки, раскладывать по карманам, а документы можно было положить в кейс.
- Вот они! - протянула ключи Джотсане, та их естественно приняла.
- Мистер Эридсэн будет несказанно рад! Он подпишет договор на следующее утро после приезда. Тебе предварительно позвонить?
- Конечно, это будет наилучшим выходом.
Спустя несколько минут Лючиа Уильямс направлялась к своей машине, чтобы отправиться домой и приготовить задуманный ужин.
Посмотрев на небо, она в задумчивости улыбнулась, затем сделала несколько шагов. Вот и стоянка, почти дошла. Сейчас она сядет в машину, заведет ее с третьей попытки и поедет домой.
"А может быть заехать к Лиз? Девочке небось скучно, а я развею ее скуку... расскажу ей о том, что у легендарного дома будет новый хозяин... Ее явно позабавит рассказ о девушке-не-индианке. Уверена, Лиз никогда не была в жаркой Индии..."
Но мысли так и остались мыслями. Она вдруг осознала, что сильно устала. К Лиз заглянет в следующий раз, а сейчас только домой и никуда больше.

В каждом городе, внешне благопристойном и идеальном, всегда есть те, кто выбивается из общего фона.
Все привыкли когда дети носят школьную форму, не прогуливают школу и играют роль идеальных малышей. Вот такая карточная жизнь. Подуешь, карты разлетятся, а у каждого ребенка оказывается есть своя тайна и все совсем не идеально. Копнуть поглубже и выяснится, что у многих уже в детском возрасте изломаны судьбы.
Даже у приемной дочери семьи Ричардс, Лиз, судьба была изломана с самого рождения, хотя и родилась она в другом городе. Настоящая мать девочки так не была коренной жительницей, лишь мимолетом навестив Нью-Салем. Пять лет прожила Лиз с матерью, а потом оказалась в приюте. Привезли ее полицейские, одинокая девочка просто брела по дороге, ничего не зная о себе, повторяя лишь свое имя - Лиз.
Город обязательно добьет и Лиз, когда дотянется до этого светлого ребенка, а пока что... пока что он раздавил семью Браун.
Когда-то они были счастливой семьей. Их было всего трое, но они любили друг друга. Шон Браун отдал городу всю жизнь, верно служа в полиции. Его жена Хелена была домохозяйкой, а единственная дочь Эрика училась в школе.
Маленькая мисс Браун училась в одном классе с Лиз, они вместе ездили на школьном автобусе, сидели за одной партой. Были подружками, хотя это и удивительно. Активная и любознательная Эрика просто взяла тихую Лиз под опеку и никому не давала ее обижать.
Утром девочки всегда встречались перед школой и вместе шли на уроки.
За года дружбы у них даже сложились определенные традиции. Одна из традиционных привычек - последними приходить в школу. Перед ними приходила только Лючиа Уильямс, которая с девочками частенько сидела, ведь подрабатывала няней.
А ведь дружбы между Эрикой и Лиз могло и не быть. Все началось в тот осенний день, когда все дети идут в школу после летних событий. Эрика была новенькой в классе, до этого она училась на домашнем обучении.
С первого дня в школе, маленькая Браун показалась всем слишком странной для этого мира. Если все девочки носили школьную форму, то девочка явилась на занятия в джинсах и свитере, да ковбойских сапожках. Конечно, потом ей тоже пришлось носить школьную форму, но первое впечатление незабываемо.
В их классе было всего девять детей, новенькая стала десятой и так как с Лиз никто не сидел, то теперь они сидели вместе.
- Привет, я Эрика, - представилась новенькая, помня указания отца быть милой и любезной, завести подруг.
- А я Лиз, - ответила та. - Будем знакомы.
В тот день, во время занятий, они обменялись не более десятью словами. Зато после школы обе задержались. Лиз привычно сидела на скамейке и ждала няню, а Эрику считали настолько взрослой, что позволяли самостоятельно добираться из школы.
- Ты интересная, - робко нарушила молчание Лиз. - Здорово одета.
- А?
- Я говорю, ты здорово одета, - смутилась Элизабет.
Эрика рассмеялась.
- А то! Не всем же ходить в скучной форме!
- Она не скучная! - попыталась защититься Лиз. - Просто она...
- Просто она скучная! А ты ничего.
- Друзья?
- А то!
Для Лиз это была первая школьная подруга, равно как и для Эрики.
Эрика действительно смогла по-настоящему подружиться с Лиз. Обе друг у друга учились. Одна училась держать язык за зубами и не высказывать постоянно свое мнение, быть терпимее к людям, а другая училась смелости. Именно мисс Браун научила Лиз забираться на детскую игровую площадку.
- Лиз, а кем ты будешь когда вырастишь? - однажды спросила Эрика, когда девочки привычно несли дозор.
- Я? Не думала. Наверное... не знаю даже. А ты?
- А я пойду в полицию. Как папа!
Не знала тогда Эрика, что счастливой жизни настал конец. Ей было всего девять, когда Шон покончит с собой в доме на окраине, где ни одна семья не могла прижиться. Накануне в том доме горел свет, хотя никаких жильцов не были. Браун уехал на вызов и не вернулся. Списали все на нервы, да так дело и закрыли.
Несколько недель Эрика ходила сама не своя, одетая в костюм шерифа, отказываясь одевать школьную форму, ведь этот костюм ей на Хеллоуин подарил папа. Часто, играя с песком, строила крепости или холмики. Настроение всегда было грустным. Конечно, верная Лиз была рядом и как могла неумело поддерживала свою подругу, но даже у нее не получалось.
- Знаешь, Лиз, я больше не хочу быть полицейским. Я буду врачом. - переменилась в своем решении Эрика.
После школы, с того дня, Эрика стала пропадать. Объездив все окрестности на своем велосипеде, она часто кружила вокруг дома, пытаясь понять почему папа с ней так поступил. Ответ не находился и это ее печалило. Папа не разрешал завести ей лошадь, как у настоящих шерифов, а вот велосипед заменял ей ее личное транспортное средство.
Если бы Эрика так много не думала о смерти отца, не старалась докопаться до истины, то ничего непоправимого не произошло бы.
В тот сентябрьский день, ей было уже десять, она оставила свой велосипед на обочине дороги, ведущий к проклятому дому, а сама побежала к озеру, которое находилось недалеко.
На каменной насыпи был идеальный пункт наблюдения за домом. Там она проводила много часов, задерживаясь до поздней ночи, нарушая комендантский час.
Она как раз неотрывно смотрела за домом, время приближалось к десяти часам вечера, когда в одном из окон зажегся свет.
Спустившись с насыпи, она заметила мечту своего детства, до смерти папы.
- Здравствуй... - произнесла девочка с внезапной улыбкой, не задумываясь откуда же здесь могла взяться лошадь. Единственная конюшня находилась далеко от этого места и лошади здесь никогда не паслись.
Медленно подойдя к лошади, она протянула к ней руку.
- Красивая какая. Ты чья?
Если бы кто-нибудь в тот момент заметил Эрику, удержал, то беды не случилось. Одна из бед состояла в том, что место пустынное и никого не было.
Лошадь словно повела ее за собой, ближе к тому самому дому. Эрика, очарованная грациозностью животного, отправилась за ней. Шаг за шагом она приближалась к дому. На мгновение от любования лошадью, девочка взглянула на дом. Взгляд упал на то самое окно, в котором горел свет. Мелькнул до боли знакомый силуэт.
- Папа! - закричала Эрика, бросаясь к дому, открывая дверь и вбегая. - Папа! Подожди! Я иду!
Малышка Эрика. Славный ребенок, который с детства был не таким как все, отказываясь носить школьную форму. Первый ребенок, которого погубил город.